RICORDI DI DINA VASINA - ВОСПОМИНАНИЯ ДИНЫ ВАСИНОЙ

Autore: Dina Gavrilovna Vasina, insegnante in pensione

Luogo: Dobrodeevka (provincia di Zlynka, regione di Brjansk, Russia)

Data: 2011

Traduzione: S.F.

Автор: Дина Васина, учитель-пенсионер

Место: Добродеевка (Злынковский р-н, Брянская обл., Россия)

Дата: 2011

Перевод: С.Ф.

Конец Добродеевки - La fine di Dobrodeevka (foto S.F.)

ВОСПОМИНАНИЯ ДИНЫ ВАСИНОЙ

26 апреля 1986 год, тёплый весенний день. Светит солнышко, по небу иногда проплывают кучевые облака. Мы работаем на огороде, сажаем картофель, на соседних участках тоже идут работы. С обеда начинает усиливаться ветер, облачность увеличивается, слышен какой-то далёкий гул, что-то вроде грома. И вот ветер усилился, из-за леса фронтом во все видимое пространство стала надвигаться буро-красная туча, ветер штормовой, стали падать крупные, тяжелые капли дождя. Небо стало бурым, верхушки деревьев гнулись, пошёл дождь. В последующие дни ясная, солнечная погода сменялась дождями, люди жили своей обычной жизнью. Прошли первомайские праздники. Тишь во всём.

Школа готовилась к 19 мая (день Пионерии), готовили военизированную игру «Зарница». Не знаю, что это, но я почему-то решила для придания игре большой правдоподобности (военной) укомплектовать прибором ДП-20 (я с ним работала на ГМС Злынка и знала прибор в работе).

Съездила на метеостанцию и попросила прибор. С прибором работал Малашенко А.М. (военрук). Игра шла полным ходом. Солнце полило, было очень жарко. Подбегает Александр Михайлович и говорит, что стрелка прибора зашкаливает, я отвечаю, что видимо прибор вышел из строя. А на следующий день узнаем, что у Князева (врач-рентгенолог) засветились плёнки, так мы догадались, что в природе что-то случилось.

Поползли слухи, но в прессе тишина. А потом понеслось: сдача скота, увоз детей школы и села на 3 месяца, беременных женщин. На селе стояла гнетущая тишина, нарушаемая голосами плача женщин, которые прощались со своими детьми, их увезли на 3 месяца. Улицы опустели, детских голосов не было. Но власти молчали. Дезактивировали школу, мыли дома спецмашины, увозили грунт. Уверяли, что ничего страшного нет. Но мы добивались правды, писали в Гидромет, Красный крест, правительство, в область. И, наконец, добились, нам прислали (наконец), что опасность есть, и ввели чернобыльскую льготу. На это ушло где-то год. Письма возили в Москву, так как на почте их видимо изымали, на многие послания мы не получали ответ. Это было страшное время жить в неведении. Я пережила ребенком войну, но такого ужаса, что дал нам Чернобыль не было. От нас шарахались люди, если узнавали откуда мы, обзывали нас. Было обидно и больно, что нас все боятся, горько, но это так. Вот таков Чернобыль.

RICORDI DI DINA VASINA

26 aprile 1986, una calda giornata primaverile. Splende il solicello, nel cielo di tanto in tanto passano nubi dense e minacciose. Noi lavoriamo nell’orto, piantiamo le patate, e pure negli appezzamenti dei vicini sono in corso i lavori. Dall’ora di pranzo comincia a intensificarsi il vento, la nuvolosità aumenta, si sente come un rombo lontano, una sorta di tuono. Ed ecco che il vento s’è intensificato, da dietro il bosco ha preso a calare su tutto lo spazio visibile, come un fronte, una nube rosso-brunastra, un vento temporalesco, iniziano a cadere grosse, pesanti gocce di pioggia. Il cielo s’è fatto grigio-marrone, le cime degli alberi hanno preso a piegarsi, è cominciato a piovere. Nei giorni successivi il tempo luminoso, solare si è susseguito alle piogge, la gente viveva la solita vita di tutti i giorni. Trascorsero le feste del primo maggio. Una quiete totale.

La scuola si preparava al 19 maggio (il giorno dei Pionieri), si allestiva il gioco militarizzato “Lampo”. Non sapevo cosa fosse, ma per qualche motivo avevo deciso, per dare al gioco una forte verosimiglianza (militare), di dare in dotazione il dosimetro DP-20 (con esso avevo lavorato al Servizio meteo statale a Zlynka e sapevo come si usava).

Andai alla stazione meteorologica e chiesi il dosimetro. Con esso ci lavorava Aleksandr Michajlovič Malašenko (il comandante militare). Il gioco procedeva a pieno ritmo. Il sole si riversò sul villaggio, faceva molto caldo. Arriva di corsa Aleksandr Michajlovič e dice che la lancetta è come impazzita, io gli rispondo che di certo l’apparecchio è andato fuori uso. Ma il giorno seguente veniamo a sapere che a Knjazev (il medico-radiologo) gli si sono sovraesposte le pellicole, cominciammo così a sospettare che nella natura qualcosa era successo.

Presero a serpeggiare delle voci, ma sulla stampa silenzio. E poi tutto precipitò: la consegna del bestiame, l’evacuazione dei bambini della scuola e del villaggio per 3 mesi, delle donne incinte. Nel villaggio c’era un silenzio opprimente, rotto soltanto dalle voci di pianto delle donne che si congedavano dai propri bambini, li portavano via per 3 mesi. Le vie si svuotarono, mancavano le voci dei bambini. Le autorità tuttavia tacevano. Disinfettavano la scuola, lavavano le case con i mezzi speciali, rimuovevano la terra. Assicuravano che non era successo niente di terribile. Noi però cercavamo di venire a sapere la verità, scrivemmo al Servizio meteo, alla Croce rossa, al governo, alla regione. E alla fine raggiungemmo lo scopo, ci scrissero (finalmente) che il pericolo c’era e introdussero le agevolazioni per Cernobyl. Per questo ci volle circa un anno. Le lettere le portavamo a Mosca, perché evidentemente alla posta le confiscavano, a molte missive infatti non ottenemmo risposta. Era terribile in quel periodo vivere nell’oscurità. Io ho vissuto la guerra da bambina, ma quel terrore che provai per Cernobyl non ha eguali. Le persone ci scansavano quando venivano a sapere da dove venissimo, c’insultavano. Era oltraggioso e doloroso che tutti avessero paura di noi, amaro, ma è così. Eccola, Cernobyl.